Тогда после его ухода в квартире остались только капли Санорин и бутылка пива в холодильнике. Остальные вещи были аккуратно уложены в большой бумажный пакет из ЦУМа и отправлены через третьих лиц во избежание личного контакта. Несколько пар носков, соразмеренное им количество трусов, пара рубашек из химчистки и длинношеий игрушечный жираф, предательски выглядывавший непонимающими пластмассовыми глазами из безмолвно кричащей передачки. Номер его телефона был удален из записной книжки телефона, но не из девичьей памяти.
С тех пор прошло полтора года. И сейчас она смотрела на него после долгой разлуки и понимала, что ничего не изменилось. Однажды он стал родным. Однажды и навсегда.
Теплая московская ночь обволакивала своим романтическим дыханием, они гуляли вдоль реки, она прихлебывала белое savignon blanc из пластиковой бутылочки vittel и не успевала облачать мысли в слова: столько всего случилось за это время, стольким хотелось поделиться! Пальцы их рук были сплетены, и совсем скоро по её щекам заструятся горячие потоки слез счастья. Слез о былой, но по-прежнему не ушедшей и сейчас заново обретенной духовно-эмоциональной близости.
"Как будто не расставались..." - зашумит у неё в голове.
"Как будто не расставались..." - кольнет у него в груди.
- Не хочется от тебя уходить...
- Не хочется - не уходи...
Франческо Хайес "Поцелуй" 1859
